Экономика переходного периода

Экономика переходного периода —

  1. экономика страны или стран, находящихся в процессе экономической трансформации, то есть перехода от одного состояния социально-экономической систем к качественно иному состоянию. Экономика переходного периода (economy in transition) обладает рядом специфических характеристик, отличающих ее от экономики, находящейся в относительно стационарном состоянии и развивающейся на собственной основе, путем совершенствования и частных изменений присущих ей институтов связей и отношений. Развитие экономики переходного периода происходит путем возникновения на этапе перехода новых институтов связей и отношений, соответствующих нарождающемуся социально-экономическому строю и вытесняющих старые. В результате возникают новые макро- и микроэкономические закономерности и тенденции, социальные и политические изменения, возникают новые задачи экономической политики. Следует отметить, что некоторые сходные закономерности и тенденции в отдельные периоды могут наблюдаться и в рамках относительно стационарного развития общественно-политической системы — например, после крупных войн и других общественных потрясений (таковы, например, ускоренная инфляция и гиперинфляция, необходимость структурной перестройки промышленности). В таких случаях говорят о квазипереходной экономике;
  2. экономическая научная дисциплина (транзитология — transitology), предметом которой являются проблемы экономической трансформации, а объектом — экономика страны или стран, находящихся в процессе перехода от одного состояния социально-экономической системы к качественно иному состоянию.

В конце XX в. — начале XXI в., в силу понятных исторических причин, в центре внимания ученых-транзитологов (сам термин «транзитология» предложил в 1992 г. американский экономист Майкл Буравой) находятся вопросы перехода от централизованно планируемой социалистической экономики к рыночной капиталистической, рассматриваемые в тесной связи с политическими, социо-культурными и другими аспектами.

Собственно экономика переходного периода, как научная дисциплина возникла в начале XX в., однако ее проблемы нашли отражение вначале в марксистской литературе, поскольку именно здесь, в теории общественно-экономических формаций, был впервые поставлен вопрос о возможности и неизбежности смены одного экономического строя другим. Классические работы марксистского направления, специально посвященные этой тематике: К. Каутский «На другой день после пролетарской революции» (1922), а в России — Н. Бухарин «Экономика переходного периода» (1920). Однако они имели два основных недостатка: проблемы перехода трактовались в них прямолинейно и, по сути, сводились к анализу лишь проблем перехода от капитализма к социализму. Что же касается работ, выходивших в советское время, то большинство из них естественным образом несло на себе печать вульгаризаторства и догматизма, характерного для тоталитарного общества.

Конец XX в. ознаменовался резким усилением внимания к проблемам экономической трансформации, когда международное экономическое и политическое сообщество столкнулось с принципиально новым классом таких проблем — посткоммунистической трансформацией. Почти 30 странам с населением более 300 млн. человек предстояло решать задачу, невиданную до того в мировой истории, — переход от системы, основанной на тотальном огосударствлении экономической и политической жизни, к основам рыночной демократии. Причем если в ряде стран Центральной и Восточной Европы это было возвращением к относительно недавнему прошлому, то на постсоветском пространстве речь шла о восстановлении фактически заново хозяйственно-политических принципов, которые практически стерлись из памяти всех живущих поколений. А поскольку режима, более или менее соответствующего современным критериям рыночной демократии, не знала и до-большевистская Россия, то задача оригинальная оказывалась еще и чрезвычайно трудной. В дополнение к этому она осложнилась тем, что ни у кого не было времени на обсуждение соответствующих проблем.

Коммунизм рухнул в 1989-1991 гг. Однако еще в 1986-1988 гг. никем всерьез не обсуждались проблемы предстоящего крушения советской системы. Внутри восточного блока это было невозможно по понятным политическим причинам. Вовне, на Западе, эта тема казалась неактуальной: советологи продолжали писать свои эссе об устойчивости советской системы и лишь дискутировали, будут ли горбачевские реформы умеренными, или же нового лидера ждет судьба Н.Хрущева. Серьезные же экономисты и вовсе не интересовались событиями в этой части мира. Известную подготовительную роль в становлении транзитологии в ее современном виде сыграло то, что в ряде литературных источников внутри этих стран на протяжении 60-70-х гг. разрабатывались проблемы повышения эффективности хозяйственной системы путем расширения сферы действия рыночных отношений («рыночный социализм», «теория совершенствования хозяйственного механизма», «теория оптимального функционирования социалистической экономики»).

Принципиальными особенностями этих концепций были: признание в той или иной форме конвергенции капитализма и социализма как существа требуемых преобразований; отказ от легитимации частной собственности на средства производства. Эти концепции составили теоретическую основу первых шагов реформаторских правительств по направлению к рыночной демократии (работы А. Аганбегяна, Н. Петракова, Н. Федоренко, С. Шаталина, В. Брюса, О. Ланге, Л. Самуэли, О. Шика).

В дальнейшем, по мере развертывания кризиса коммунистической (по западной терминологии) экономики, в дискуссии по вопросам посткоммунистического перехода включились специалисты по экономике развивающихся стран (development economics), по макроэкономике (прежде всего в части денежной политики), по институциональной экономике (institutional economics). Исследования, до того находившиеся на периферии экономической мысли, оказались в центре внимания экономистов с мировым именем. Среди них Р. Дорнбуш, Дж. Сакс, М. Оулсон, Дж. Стиглиц, М. Бруно, С. Фишер и др.

Можно выделить три группы социально-экономических проблем, которые стали актуальными с крушением коммунизма и вокруг которых, так или иначе, разворачиваются соответствующие дискуссии на современном этапе.

Во-первых, проблемы либерализации и макроэкономической стабилизации. Строго говоря, это разноплановые проблемы, но исторически они оказались неразрывно связанными. Кризис системы в большинстве стран совпал с финансово-бюджетным кризисом (хотя острота его существенно различалась), и задачи перехода к рыночному ценообразованию, по сути, оказались другой стороной проблемы остановки инфляции. В принципе этот тип проблем был довольно хорошо изучен экономической наукой XX века — как на модельном уровне, так и с так называемого конкретного опыта различных стран, успешно или безуспешно решавших задачи преодоления дирижизма и инфляции.

Во-вторых, институциональные проблемы, то есть формирование развитой системы отношений частной собственности на руинах «общенародного» монополизма. Это поистине невиданная до настоящего времени задача. Здесь оставалось много неясного — как в теории, так и на практике. И ответ на вопрос о той или иной модели развития, о правильном или оптимальном пути приватизации могла дать только практика посткоммунистической трансформации. Определенные дискуссии на эту тему велись примерно с середины 80-х гг., но внятной программы, разумеется, не было, и быть не могло. Единственное, на что можно было опираться, сводилось к известной «теореме Коуза»: не так уж важно, как распределена собственность, важно, чтобы права собственности были четко закреплены. Однако уникальность советского общества, полностью отрицавшего частную собственность и легальное обладание богатством, вызывала серьезные вопросы о применимости стандартных макроэкономических закономерностей при трансформации этой системы.

Наконец, в-третьих, самостоятельной проблемой оставались возможности и перспективы экономического роста. Особенное значение этому вопросу придавали: необходимость коренной структурной трансформации хозяйственной структуры посткоммунистических обществ, способы адаптации индустриальных экономик к постиндустриальным требованиям, а также принципиальная способность той или иной страны «восточного блока» догнать со временем развитые страны по уровню экономического развития и благосостояния населения.

По всем указанным группам вопросов транзитология за последнее десятилетие XX — начало XXI вв. имеет существенные научные достижения как в сфере теоретического анализа и экономико-математического моделирования, так и в сфере эмпирических наблюдений и обобщения практического опыта. Эти достижения во многом способствовали формированию экономической политики и успешной посткоммунистической трансформации в тех странах, где рекомендации экономики переходного периода адекватно воспринимались правительствами и населением (Польша, Эстония, Чехия и др.). Среди основных — выводы о неизбежности разнообразия форм посткоммунистического перехода в разных странах, что объясняется, прежде всего, зависимостью этих форм от характера и тенденций развития предшествующей системы (path dependency), о взаимодействии национальных и общих тенденций и особенностей переходных процессов; о региональной неравномерности темпов преобразований внутри отдельных стран, о роли этнических и социальных факторов, а также международных институтов в реализации программ посткоммунистического перехода в разных странах (Я. Джефриз, Р. Лейард, А. Ослунд, а также в России — А. Илларионов, ряд ученых из Института экономических проблем переходного периода в Москве, В. May и др.).

Детально, на модельном уровне, исследована проявляющаяся повсеместно U-образная форма динамики ВВП в переходных странах, причем выявлено взаимодействие факторов, приводящее к такой форме кривой (О. Бланшар). Осуществлены многочисленные исследования таких явлений, как ускоренная инфляция и гиперинфляция в переходных экономиках, в связи, с чем выявлен ряд полезных для практики закономерностей (например, «Эффект Танзи-Оливьера»), трансформационные эффекты в сфере структурных сдвигов («Эффект Гершенкрона») и ряд других. Мировая литература по транзитологии, несмотря на молодость науки, насчитывает уже тысячи наименований.

В ряде университетов, в том числе российских, читаются курсы экономики переходного периода, сформировалось общее представление о структуре этой дисциплины. Среди ее основных разделов: типичные формы и инструменты посткоммунистического перехода, теория приватизации, восстановление гражданского общества, международные аспекты экономики переходного периода и др.

В рамках экономики переходного периода сталкиваются несовпадающие и противоречивые взгляды по некоторым принципиальным вопросам. Например, хотя практически общепринят тезис о том, что в основе посткоммунистического перехода лежит либерализация общественного устройства, высказывается и противоположная точка зрения (со ссылкой на известный опыт Чили). Наряду с теорией посткоммунистического перехода методом «большого скачка» (или, «шоковой терапии») распространены взгляды сторонников так называемой эволюционной трансформации централизованно планируемой экономики в рыночную. Аргументация сторон хорошо известна и изучена, но исторический опыт пока подтверждает справедливость позиции сторонников либерализации и шоковой терапии: в странах, последовательно проводивших их в жизнь, темпы экономического роста после выхода из трансформационного кризиса оказывались, как правило, существенно выше, а трудности, с которыми пришлось встретиться населению, ниже, чем в странах, где эти методы частично или целиком были отвергнуты. Окончательный ответ на эти и некоторые другие вопросы транзитологии может дать только время.